Тут петербуржцы просят больше зарисовок города, так что, спробую.
***
Для нас, плюс минус десятилетних жителей центра, Таврический сад был особым местом. Там кипела жизнь. Там было вечное движение. В теплое время, когда сходил лёд, ну или почти сходил, начиналась вечная война за плот. Внезапно появлялся волшебный ПЛОТ, кто его делал и откуда он брался и когда он появился - история умалчивает. Возможно, это именно он и есть тот самый легендарный ботик Петра I, а не то судно что в Петраполовмкой крепости выставоенно. Плот представлял из себя черные, полусгнившие доски и магией закрепоенную "раму" из пластиковых бутылок. А война заключалась в том, что надо было первым его найти и можно было сплавляться либо по большому озеру, либо по маленьким каналам. А вторая часть войны заключалась в том, что иногда злые и темные силы его либо прятали далеко от воды, либо скручивали пробки на бутылках. И тогда, приходилось бегать по всему парку, рыться в урнах и искать крышки.
Но зато если плот наш - то можно сплавать далеко, на остров.
Вторая часть развлечений в Таврическом - это залезть на памятник "Юным защитникам Ленинграда". Именно на него, памятник Есенину в плане лазанья не привлекал никого и никогда. А вот юные защитники - часть почти обязательной программы, иногда даже очереди были, места на памятнике всем не хватало. Наверное, в этом есть что- то метафизическое и магическое, что из всех памятников Санкт-Петербурга, дети лазают только по памятнику детям, погибшим и участвующем в обороне Города.
А ещё в Таврике была оранжерея. Наверное, это было самое яркое зелёное пятно в "моем" Петербурге. Город, на излёте "девяностых" и самом начале "нулевых" выглядел на редкость серо. Грязно. Мокрые дома, дожди, зимняя слякоть, соль, немытые фасады, киоски, мусор, брошенные заводы с разбитыми окнами, грязные, исписанные парадные... В общем, в фильме "Бункер" роль разрешенного войной Берлина сыграл именно Петербург, и сыграл замечательно.
Так вот, про оранжерею. Воздух. Тогда воздух просто шокировал, никто из нас не знал что такое тропики и тропический климат, но именно теплая, зелена, яркая влажность шокировала. Просто забивала с ног. Потом зелень. Для нас Петербург кончался первыми числами июня и начинался августом, кого увозили на дачи, кого в деревню (как и меня в этом году), кого в последние реликты СССР, в виде пионерских лагерей. И летний Петербург мы не видели. А сентябрь очень быстро забывал что он ближе к лету, чем к зиме и серел и темнел на глазах. Ну и школа с продленкой тоже лишала последнего солнышка.
Центральной частью оранжереи была пальма. Громадная пальма. Просто громадная. А вокруг нее куча непонятной зелёной зелени, которая вопреки действительности зелёная круглый год и даже не желтеет. Зараза. А с другой стороны, если человек будет всегда сидеть в тепле и влаги, он тоже не будет серым, так ведь?
И вот пальмы поменьше выставили на продажу. А у мамы подошёл юбилей. (А вот и отметка времени, 17 сентября 1999 года значит). Я, как гордый, выходит десятилетний ребенок, решил подарить маме пальму. Но идея пришла слишком поздно и на честных способах заработка, а именно недонести домой сдачу из магазина, не съесть булочку в школьной столовой и нечайно перенести штаны старшего брата, чтоб от туда мелочь под диван закатилась, я смог накопить целых 82 рублях. А пальма стоила 125.
А у папы я денег брать не хотел, ибо это ж мой подарок, а так станет наш. А какого черта, я тщеславен ж.
А вот попросить у дяди недостающие 43 рубля показалось отличной илеей. И дядя Саша дал мне аж сто рублей. СТО РУБЛЕЙ. Баснословные карманные деньги. Проезд тогда стоил 2рубля, жвачка рубль, а мороженное - от 6рублей начиналось. Ну а доллар, наверное уже 30. В долларах то немного.
И вот я покупаю пальму. Она с меня ростом, весит черт знает сколько, и тащить ее от этой оранжереи километра даа. Но тащу. Везёт что в тот год был славный сентябрь. А я ж богат, у меня т подарок есть, и целых 57 рублей прибыли. А пальма ростом с меня, в неудобном горшке, быстро идти опасно с ней, но я как то приноровился.
Жарко, весь мокрый. И тут я вижу мороженное. Видно тогда и проявилось мое упорство в идиотских вещах. Я взял себе "плодово- ягодное", это было единственное мороженное, которое называлось почему - то "шербет", и было оно в пластиковом сканчике. В общем последние часть пути я шел с пальмой, к горшку был прикреплен стаканчик с мороженным, а второй рукой, на ходу я умудрился есть мороженное. Болела силезенка, руки, все лицо и майка были в мороженном и половина растаяла. Но я дошел.
А пальма прожила у нас лет десять, наверное. И уже в более взрослые годы была вместо новогодней ёлки.